Поиск по сайту
Личный кабинет
Календарь событий
Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
26 27 28 29 1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31
Работа фонда

Войти в личный кабинет

Регистрация

Восстановить пароль

 
 
 
 
 
- Традиции милосердия свт. Елисаветы Тюрингенской и движение сестер милосердия в годы Первой Мировой войны

Традиции милосердия свт. Елисаветы Тюрингенской и движение сестер милосердия в годы Первой Мировой войны

А.В. Громова, к.и.н., руководитель международного центра по изучению гражданского общества Института Всеобщей истории РАН, глава фонда ЕСПО

Читать

Рассматривая проблемы связанные с первой Мировой войной, нельзя обойти вниманием вопрос активизации общественной жизни в России, в частности ее гуманитарной составляющей. Значительный вклад в развитие благотворительных организаций в этот период внесли русские Императрицы из рода ландграфов Гессен-Дармштадских – Мария Александровна (супруга Александра II) и Александра Федоровна (супруга Николая II). Особое место в истории социального служения и христианского просвещения занимает личность старшей сестры последней русской Императрицы, гессенской принцессы, супруги московского Генерал-губернатора Великого Князя Сергия Александровича (сына Александра II) Великой Княгини Елизаветы Федоровны.

Удивительно, что эти женщины, оказавшие столь сильное влияние на формирование общественной жизни России второй половины XIX – начала XX века принадлежали к Гессен-Дармштадской династии, родоначальницей которой была известнейшая католическая святая XIII века. На протяжении столетий личность великой святой, ее жизненный подвиг и жертвенное служение соотечественникам являлось для этой семьи образом и примером для подражания.

Первой приехавшей в Россию гессенской принцессой была будущая супруга Императора Александра II Государыня Мария Александровна. Всю свою жизнь она являла образец христианской нравственности, материнской мудрости и попечения не только о собственной семье, но и о развитии просвещения, женского образования, покровительствовала Русскому присутствию в Святой земле, развитию отечественной науки и искусств. Будучи попечительницей многих православных обществ, Государыня особое внимание уделяла учреждению общин сестер милосердия, соединению подвига иночества и подвига благотворительности. В некрологе по поводу ее безвременной кончины газета «Неделя» (1880, № 21) отмечала: «Самое важное – самое незабвенное наследство, оставленное усопшей русскому Государству и народу, есть «Красный крест» …Этим учреждением имя покойной Императрицы будет переходить из рода в род».

Спустя несколько лет ее любимый сын Великий Князь Сергей сочетается браком с гессенской принцессой Эллой, внучкой королевы Виктории, лютеранкой, носящей имя свт.Елизаветы Тюрингенской, будущей прославленной в лике святых русской православной церковью – преподобномученицей Елисаветой. Ее младшая сестра Императрица Александра Федоровна также причислена к лику святых царственных мучеников.

По свидетельству современников Великая Княгиня Елизавета Федоровна сугубо почитала небесную покровительницу гессенского дома.

Н.Балуева-Арсентьева вспоминает о том, что в Рождество 1905 г. Великая Княгиня Елизавета Федоровна делала подарки в виде больших фотографий, свой портрет в костюме святой Елизаветы Тюрингенской, с личной подписью для благотворителей Москвы. Известны портреты, посланные Елизавете Васильевне Гельцер, графу Сергею Дмитриевичу Шереметьеву.

В Покровском храме Марфо-Мариинской Обители есть многочисленные изображения венгерских крестов, напоминающие о святой Елизавете Тюрингенской, дочери Венгерского короля Андрея II. Прожив всего 24 года (1207-1231), святая Елизавета была причислена к лику святых католической церковью в 1235 г. За подвиги милосердия (она известна под именем «патронессы бедных»), Святая принадлежала к ордену Святой Клары, и была последовательницей святого Франциска Ассизского (1182-1226), учредителя нищенствующего ордена монахов, проповедника любви и смирения, возвратившего монахов в мир для служения болящим и прокаженным. Святая Елизавета Тюрингенская трудилась в Марбурге, Эйзенахе, Вартбурге (Германия). Во время голода 1226 года 19-летняя Елисавета, спасла от гибели своих подданных рационально организованной помощью, раздавая не только продовольствие, но и средства (орудия, рабочая одежда, материалы) для труда и заработка. После гибели супруга ландграфа Людвига в крестовом походе святая Елисавета полностью посвящает себя служению ближним. На собственные средства она учредила первые госпитали для женщин в Марбурге во имя святого Георгия и святой Анны. Иконография святой Елизаветы Тюрингенской подтверждает выявленную духовную связь с Великой Княгиней Елизаветой Федоровной: костюм сестер обители создан на основе изучения одеяния святой XIII века.

В 1910 году в Москве была издана книга Леонида Петровича Бельского «Легенды и повести о Святой Елисавете Венгерской Ландграфине Тюрингенской» с посвящением книги «Ея Императорскому Высочеству Великий Княгине Елисавете Федоровне».

Известные сказания о жизни святой Елизаветы Тюрингенской, такие как «чудо о кресте» и «чудо о розах» вдохновляли известнейших поэтов и композиторов на создание шедевров, а верующие христиане находили в ее житие поддержку и укрепление веры.

Начало официально разрешенному женскому уходу за больными в российских государственных лечебных учреждениях было положено императором Петром I, который в 1722 г. издал «Указ о назначении монахинь в госпитали».

В течение долгих десятилетий женщинам в лечебных учреждениях доверялось лишь исполнение сугубо хозяйственных функций

Только в XIX в. сестринское дело в России стало развиваться в двух направлениях: первое - специализированная подготовка акушерок, фельдшериц и фельдшеров; второе - преимущественно благотворительное движение «сердобольных вдов» и, позднее, сестер милосердия. Благотворительная служба «сердобольных вдов» была организована в 1814 г. в Санкт-Петербурге и в 1818 г. - в Москве. «Сердобольные вдовы», большая часть которых проживала во «вдовьих домах», созданных для приюта вдов военнослужащих, погибших на полях сражений, осуществляли надзор за порядком в больничных палатах, сопровождали врачей во время обхода, учились у них оказывать первую медицинскую помощь.

Термин «сестра милосердия» был предложен французским священником Венсаном де Полем, который в 1617 г. организовал первую общину сестер милосердия. Сестры посещали больных и бедных и, по мере сил, оказывали им помощь. В XVIII в. Венсан де Поль был канонизирован католической церковью; он считается покровителем благотворительной деятельности. В Германии, Италии. Австрии. Чехии католические общины сестер милосердия стали образовываться в первой половине XIX в. По образцу общин первых христиан создавались общины диаконис, вступлению в которые предшествовал церковный обряд. Такие общины возникли в середине XIX в. в США и на Ближнем Востоке (в Иерусалиме и т. д.).

Первая в России православная община сестер милосердия была основана по линии частной благотворительности в марте 1844 г. в Санкт-Петербурге, с 1873 г. она стала называться Свято-Троицкой. Деятельность ее продолжалась до 1917 г. В 1848 г. при Полицейской больнице для бедных и беспризорных, созданной благодаря стараниям доктора Ф.П.Гааза, организуется первая в Москве община - Никольская. Сестры этой общины снискали себе большую известность благодаря самоотверженной помощи холерным больным во время очередной эпидемии в Москве.

Перед Русско-турецкой войной в России существовало около двух десятков общин сестер милосердия. Кроме Троицкой, Никольской и Крестовоздвиженской, в 1850 г. возникла Стурдзовская община в Одессе, в 1853 году - община Литейной части, в 1858 г. - Покровская, в 1870 г. - во имя св. Георгия в Петербурге. Позднее Георгиевская община станет самой многочисленной организацией Красного Креста. В 1875 г. в Крыму, в окрестностях Ялты, в имении баронессы М. П. Фредерикс, под покровительством императрицы основывается Благовещенская община во главе с М. С. Сабининой, а в 1876 г. в Тифлисе (Тбилиси) - Тифлисская. Перед войной в Новгороде была основана Екатерининская община, две аналогичные организации - в Пскове, небольшие сестричества возникают в Костроме, Курске и Ревеле (Таллинне). В Москве в этот период создаются две общины: "Утоли моя печали" (1865) и Владычне-Покровская (1869).

Постепенно стали определяться основные функции общин:

1) с общими благотворительными целями: призрение бедных, попечение о больных, воспитание детей (Троицкая, Покровская общины в Петербурге);

2) военные, главной задачей которых была помощь раненым и больным воинам (Крестовоздвиженская, Георгиевская, "Утоли моя печали");

3) в ведении св. Синода, приписанные к женским монастырям (Владычне-Покровская в Москве).

Несмотря на очевидную пользу работы сестер милосердия, Великая княгиня Елена Павловна, решившая привлечь женщин к уходу за ранеными, столкнулась с резким осуждением в свете: бытовало мнение, что порядочные женщины не должны находиться в окружении чужих и помогать раненым и больным мужчинам. В русском обществе тогда существовало неоднозначное отношение к присутствию женщин на воине. Военно-медицинское ведомство всячески препятствовало отправлению сестер в госпитали действующей армии, объясняя это опасениями за нравственное состояние войск. На самом же деле, как выяснилось позднее, некоторые чиновники боялись допускать в госпитали глубоко порядочных и честных сестер, чтобы не быть разоблаченными в своих злоупотреблениях и воровстве. Действительно, сестрам милосердия, работавшим в военных госпиталях Крыма, пришлось наводить порядок в обеспечении раненых, порой доходя до открытых столкновений с госпитальной администрацией. Сопротивление удалось преодолеть, прежде всего, благодаря активной позиции выдающегося русского хирурга Николая Ивановича Пирогова. Большую поддержку новому делу оказала Великая Княгиня  Елена Павловна, основавшая в 1854 г. Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия Санкт- Петербурге.

В ноябре 1854 г. десять сестер милосердия Никольской общины отправились в Крым вместе с сердобольными вдовами Московского и Петербургского Вдовьих домов. Начальницей этого отряда была назначена вдова коллежского советника Н.П.Распопова, а сопровождал их бывший полицеймейстер Петербургского Вдовьего дома майор Гераков. Императрица Александра Федоровна, отправляя сестер на войну, вручила им отличительные знаки – нагрудные кресты на зеленой ленте.

После Русско-турецкой войны уже не было сомнений, что раненым солдатам необходим уход сестер милосердия .

Опыт русских сестер милосердия и английских медицинских сестер в Крымской войне явился одним из факторов, инициировавших одно из самых масштабных общественных движений в области медицины - движение Красного Креста. Его основатель - швейцарец Анри Дюнан (1828-1910). В 1864 г. представители 12 европейских правительств подписали Женевскую конвенцию - международное соглашение об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях. Впервые в истории было провозглашено обязательным оказание помощи всем раненым (независимо от того, к какой воюющей стороне они относятся), неприкосновенность госпиталей, лазаретов и санитарного персонала. Была принята эмблема Красного Креста - красный крест на белом фоне (герб Женевы как центра единения стран-участниц).

Много лет спустя Анри Дюнан с благодарностью признает, что «существованию Красного Креста мы обязаны благородному примеру России в деле оказания помощи раненым воинам во время Крымской войны».

Профессор Н.А.Вельяминов в своей работе «Пирогов и вопросы частной помощи на войне» писал: «По личному признанию швейцарского гражданина Анри Дюнана, мысль о посещении полей брани и об организации международной, частной добровольной помощи пострадавшим на войне, без различия их звания и национальности, явилась у Дюнана отчасти под влиянием поразившей его деятельности во время Крымской войны… Пирогова и руководимых им сестер милосердия Крестовоздвиженской общины». 

В 1901 г. основателю Красного Креста Анри Дюнану была присуждена первая  Нобелевская премия мира.

В 1867 г. был образован Русский Красный Крест. Сначала он назывался «Российское общество попечения о раненых и больных воинах», а с 1879 г. - Российское общество Красного Креста (РОКК). Общество приняло па себя функции по подготовке опытного санитарного персонала для нужд военного времени, организации госпиталей на фронте, по сбору пожертвований и оказанию материальной помощи, раненым и больным. В его деятельности участвовали многие выдающиеся медики XIX в.: Н.И.Пирогов, Н.В.Склифосовский, С.П.Боткин.

«Пирогов был значительно выше того времени, в котором ему приходилось действовать. Опередив свой век в науке, он опередил его и в общественной деятельности», – так писал С.П.Боткин.

Российское общество Красного Креста внесло большой вклад в международную деятельность Красного Креста и гуманизацию конвенций о защите жертв войны. На Брюссельской международной конференции Красного Креста (1877) русская делегация представила проект международной конвенции, предусматривавшей запрещение применения оружия, снарядов и веществ, причиняющих физические страдания.

России принадлежит заслуга распространения Женевской конвенции 1864 года и на ведение войны на море.

В 1899 г. по инициативе России в Гааге была созвана первая Конференция Мира.

Первая община Красного Креста была учреждена в 1868 г. в Москве. В 1870 г. в Санкт-Петербурге Главным управлением РОКК при участии принцессы Евгении Максимилиановны и Сергея Петровича Боткина организуется одна из самых известных общин Красного Креста - Георгиевская. Позднее на должности главного врача этой общины состоял Евгений Сергеевич Боткин - сын выдающегося врача-клинициста С.П.Боткина, достойно продолживший дело своего отца не только в качестве талантливого доктора и придворного лейб-медика, но и как попечитель и наставник общин сестер милосердия. До конца верный врачебному долгу, Е.С.Боткин не смог оставить в беде своих подопечных и был расстрелян вместе с семьей последнего российского императора Николая II в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге.

Всего существовало 109 общин сестер милосердия Красного Креста: все вновь открываемые общины сестер милосердия в России находились в ведении РОКК: они имели свои лечебные учреждения, вели подготовку сестринских кадров для работы в больницах и по уходу за больными в частных домах. Самостоятельность сохраняли некоторые старые общины (например, московская община «Утоли моя печали»), которые в период войн также подчинялись Обществу Красного Креста. В 1875 г. было издано положение о сестрах Красного Креста, назначаемых для ухода за больными и ранеными во время войны. Помимо своей основной деятельности в помощь медицинской службе русской армии РОКК оказывало помощь населению во время массовых бедствий, содействие армиям и населению других стран. В русско-турецкую войну 1877-1878 гг. было подготовлено более 3 тыс. сестер милосердия, которые наравне с военными докторами спасали жизни воинов, раненных в жестоких сражениях. На фронт было направлено 1288 сестер, 55 из них погибли.

Активно развернулась деятельность РОКК в период русско-японской войны (1904-1905 гг.). Было сформировано и направлено на Дальний Восток 143 учреждения Красного Креста, в которых получили помощь около 600 тыс. чел. Для предотвращения инфекционных заболеваний и  эпидемий впервые было создано 2 бактериологических и 8 дезинфекционных отрядов, 22 санитарных поезда совершили 179 рейсов и перевезли более 87 тыс. раненых и больных.

В то же время Главное военно-медицинское управление сочло необходимым организовать подготовку сестер милосердия для создания резерва, так как, по примерным подсчетам, для мобилизации в случае войны их могло потребоваться около трех тысяч. В 1893 г. эта цифра определялась уже вдвое большей, тогда как реально РОКК мог предоставить в распоряжение военного ведомства лишь 1300 сестер. Указанный факт стал дополнительным импульсом для создания новых общин. Если на 1879 г. в ведении РОКК, кроме вышеназванных организаций, существовали: община сестер княгини Барятинской и Александровский отдел сестер Красного Креста в Петербурге, общины в Гельсингфорсе, Тамбове, Вильне, Варшаве, Киеве - всего менее тридцати, - то к 1900 году их число увеличилось до 84. Географически их распределение по стране можно представить следующим образом: крайний северный город, где существовала община сестер милосердия, - Архангельск, крайний западный - Варшава, южный - Тифлис, восточный в европейской части России - Екатеринбург, а крайний восточный город за Уралом - Хабаровск.

Таким образом, к началу двадцатого века общины сестер милосердия в своем развитии достигли определенного рубежа. Все они входили в состав Общества Красного Креста, которое основывалось, в первую очередь, на началах гуманно-патриотических и уже затем - христианских. Православие не было обязательной религией для его членов уже хотя бы потому, что в ведении РОКК состояли сестры Евангелического госпиталя, небольшие отряды американских (25 человек), английских (4 человека) и японских сестер (7 человек), находившиеся в соответствующих лазаретах Петрограда. Уход за больными становится особой профессией, оторванной от религиозной основы, каковая являлась стержнем первых российских общин.

С другой стороны, в начале XX века, общины становились единственными массовыми организациями, в которых готовился средний медицинский персонал. А поскольку Красный Крест и военное ведомство никак не являлись церковными учреждениями, обе организации предъявляли общинам единственное требование: готовить профессиональных и дисциплинированных медицинских сестер - сам принцип общинности утратил свой глубокий исконный смысл, более того, стал сдерживать развитие среднего медицинского образования. К началу XX века общинная структура изжила себя и выродилась, так как религиозные начала, цементировавшее общину как духовный организм, были выхолощены и подменены идеями гуманитарными. Одна из сестер писала: "Само слово "община" включает в себя идею того, что в таком учреждении все члены объединены чем-то равно дорогим для всех, и это нечто, плотно связующее людей и заставляющее их своей родной семье предпочесть семью духовную, есть и будет религиозная идея". При ее отсутствии все рушится.

В связи с описанной ситуацией в начале XX века, весьма симптоматичным стало основание Марфо-Мариинской обители, которая представляла собой не просто организацию по уходу за больными, а целое явление, подведшее итог краткому периоду существования в России общин сестер милосердия, - плодом, созревшим в эпоху, когда начался их упадок.

Елизавете Федоровне задачи новой обители представлялись более широкими, чем традиционный уход за больными, что видно из отчета за 1910 год. "Увеличение сестер обители и сотрудниц и окончание многими сестрами медицинских занятий дали возможность помимо обслуживания амбулаторий, больниц (при обители и в убежище чахоточных) и аптеки еще приступить к посещению сестрами больных и бедных на местах их жительства, равно расширить педагогическое дело, дабы дать возможность нравственно окрепнуть и поучиться элементарной грамотности и тому, что должно знать каждому православному христианину. Приходя с посильной помощью этой нужде, обитель постепенно открывала и расширяла служение больничное, школьное и миссионерское,  ради желания утешить и обласкать чем можно по-братски, по-христиански бедного, больного и беспомощного ради примера святых жен-мироносиц и святых подвижниц-диаконисс, которые шли сами к страждущим и заблуждающимся, неся им радость святого благовестия... В одной только Москве насчитывается до 100 тысяч семейств бедняков и до 40 тысяч детей, нуждающихся в общественном призрении... Организация Красного Креста есть организация всемирная, то понятно, что благотворительность через Общины сестер милосердия нисколько не обязывается быть выражением духа Православной Церкви. В связи с этим понятно, что в этих организациях вся сила полагается в практических занятиях по уходу за больными и прочих видах благотворения, мало сознавая истину учения Христа Спасителя о недугах греховных, как причинах недугов телесных и всякого страдания и зла. По этой же причине забыт и путь истинных врачей в подвигах святых целителей и истинных сестер милосердия, явленный в диаконисском служении".

Из вышесказанного видно, что Елизавета Федоровна начинает рассматривать деятельность сестер обители как восстановленную форму церковного служения женщин в Православной церкви - служения диаконисс.

Таким образом, деятельность обители явно выходила за рамки, установленные Красным Крестом для общин сестер милосердия. Более того, Елизавета Федоровна явно стремилась провести жесткую грань между своей обителью и другими общинами.

В 1911 г. великая княгиня Елизавета Федоровна возбудила в синоде ходатайство о присвоении старшим сестрам Марфо-Мариинской обители звания диаконисс. Синод первоначально дал свое согласие, но потом под влиянием Николая II изменил свое решение. На Соборе 1917-1918 гг. чин диаконисс не восстановили, хотя и было принято определение о расширении деятельности женщин в церкви, согласно которому они получали право участвовать в приходских собраниях и советах, даже входить в благочиннические и епархиальные собрания, а также становиться старостами храмов. Более в России подобный вопрос не поднимался.

1914 год. Началась первая мировая война. Несмотря на всплеск патриотизма и первоначальную готовность населения дать отпор противнику, в целом военно-медицинская служба русской армии оказалась не в состоянии обеспечить организацию медицинской помощи и эвакуацию раненых и больных – не хватало кадров, имущества, лечебных учреждений. Фактически Российское общество Красного Креста (РОКК) ввиду явной неподготовленности Главного военно-санитарного управления к такой большой войне, организовало медицинское обслуживание раненых и больных на фронте и в тылу, параллельное военно-санитарному ведомству. Как и годы русско-японской войны, началась массовая подготовка сестер милосердия на краткосрочных двухмесячных курсах. Если к 1912 г. в 1909 общинах было только 3442 сестры милосердия, а требовались десятки тысяч, то в 1914 г. в России под эгидой Красного Креста уже активно действовало 150 школ при общинах, в которых было подготовлено 10 тыс. сестер милосердия. Всего в первой мировой войне участвовало более 25 тыс. сестер милосердия Общества Красного Креста [11]. Они самоотверженно трудились в госпиталях, на перевязочных пунктах, а также оказывали помощь раненым и непосредственно на поле боя.

«Располагая значительными материальными средствами, РОКК широко развернуло работу на фронте и в тылу. К январю 1917 г. РОКК имело на фронте 626 учреждений с 57 600 койками и внутри страны 937 учреждений с 25700 койками. В числе учреждений были перевязочно-питательные отряды и пункты, передвижные хирургические, глазные, зубные, рентгеновские отряды, психиатрические пункты, санитарно-эпидемиологические и дезинфекционные отряды, бактериологические лаборатории, санитарно-транспортные отряды, санитарные поезда и пр. РОКК развернуло справочную работу о раненых и больных военнопленных».

27 августа 1917 г. в Москве состоялся I Всероссийский съезд сестер милосердия, на котором было учреждено Всероссийское общество сестер милосердия. К концу 1917 г. практически все центры подготовки сестер милосердия подчинялись Главному управлению РОКК.

В период первой мировой войны (1914-1918) вслед за войсками на войну двинулись лазареты РОКК, повозки, сестры милосердия, санитары. К концу 1914 г. на театре войны действовало 318 учреждений РОКК, на фронтах и в тылу было развернуто 436 эвакуационных лазаретов на 1 млн. 167 тыс. коек. Важную роль во время эвакуации играли полевые и тыловые питательно-перевязочные пункты РОКК. Они обеспечивали раненых горячей пищей, чаем, сухими пайками, оказывали медицинскую помощь. Для борьбы с эпидемиями РОКК создал 36 санитарно-эпидемиологических и 53 дезинфекционных отряда, 11 бактериологических лабораторий. К концу 1915 г. перевозку раненых осуществляли 11 санитарных поездов. Для эвакуации раненых были также приспособлены госпитальные суда.

В 1915 г. немцы впервые применили на фронте отравляющие вещества. РОКК оперативно осваивает изготовление изобретенных Н.Д.Зелинским фильтрованных противогазов и всего за 3 мес. производит их около 6 млн.

Огромную помощь фронту оказывал Комитет «Христианская помощь». В августе 1914 г. он командировал в Варшаву подвижной лазарет Александрийской общины, в который вошло 2 врача, 6 сестер милосердия и 17 санитаров. В 1916 г. в госпитали и лазареты Красного Креста, Всероссийского земского союза и Союза городов было командировано 35 сестер милосердия Александрийской общины.

Павловская община во время войны сосредоточила свою деятельность по оказанию помощи раненым в самой Москве. Она сформировала два временных лазарета: хирургический на 80 мест, чуть позже расширившийся до 110 мест, и терапевтическое отделение.

На фронт потянулись санитарные поезда, один из которых был укомплектован персоналом иверской общины сестер милосердия. В день отправления, 15 августа 1914 г., их провожали император с супругой и дочерьми и великая княгиня Елизавета Федоровна.

Перед Русско-японской войной, в 1896 г., в Москве под эгидой местного отделения Общества Красного Креста и по инициативе московского Дамского комитета возникает Иверская община сестер. С момента своего возникновения община находилась под высоким покровительством великой княгини Елизаветы Федоровны и ее супруга великого князя Сергея Александровича. На протяжении своего существования Иверская община сохраняла тесные отношения с Елизаветой Федоровной, которая постоянно поддерживала общину, что в 1916 году в своем приветственном слове великой княгине особо подчеркнул духовник общины отец Сергий Махаев.

В 1897 г. Сергей Александрович решил отправить санитарный отряд Иверской общины из двадцати человек, снаряженный Елизаветой Федоровной, на театр греко-турецкой войны, но не в греческую, а в турецкую армию. Начальником отряда был назначен В. Джунковский. Другой отряд Главное управление РОКК отправило из Петербурга в греческую армию. В помещении Иверской общины в присутствии Великой Княгини был отслужен напутственный молебен, после которого Елизавета Федоровна благословила каждого из отъезжающих образком Иверской Божией Матери.

В 1897 г. в Иверской общине была открыта хирургическая клиника с операционной и шестью палатами на 16 коек. Стационарное лечение было платным. К началу XX века здесь уже трудилось 47 сестер и 24 испытуемых - к этому времени помощь была оказана более чем 40 тысячам больных, половина которых была прооперированна.

Помимо санитарного поезда Иверская община в экстренном порядке снарядила и отправила на фронт пять отрядов. На Юго-Западном фронте работал этапный лазарет имени великой княгини Елизаветы Федоровны и был развернут Иверский госпиталь имени известного российского промышленника и мецената П. И. Харитоненко. Все расходы по оборудованию и содержанию госпиталя взяла на себя В. А. Харитоненко в память своего покойного мужа, именем которого он и был назван. На Северном фронте, непосредственно в районе боевых действий, действовали два подвижных лазарета". В 1915 г. к ним добавился хирургический передовой отряд имени великой княгини Елизаветы Федоровны. Кроме того, Иверская община командировала в распоряжение Красного Креста 92 сестры милосердия для работы на санитарных поездах и в военно-полевых лазаретах". Еще 10 сестер в течение 1915 г. трудились под руководством княгини М. К. Трубецкой в Сербии". В общей сложности в 1915 г. на театре военных действий и во внутренних районах империи работала 481 сестра Иверской общины.

Cестрам милосердия, оставшимся в Москве, тоже пришлось работать в усиленном режиме. С конца 1914 г. палаты клиник общины заполнились ранеными воинами, здесь был устроен солдатский госпиталь имени Московского городского кредитного общества.

Великая княгиня Елизавета Федоровна, у которой уже была своя Марфо-Мариинская обитель милосердия, по-прежнему уделяла внимание Иверской общине: 2 декабря 1914 г. она посетила ее вместе с императрицей и великими княжнами Ольгой и Татьяной. Члены императорской фамилии внимательно осмотрели лазарет, побеседовали с ранеными, раздав им образки, и помолились в церкви общины

Известно, что к 1915 году в России существовало 115 общин, находившихся в ведении Общества Красного Креста, кроме того, сестры состояли при трех местных управлениях и двух Комитетах РОКК, Евангелическом госпитале и четырех иностранных больницах Петрограда. Самой крупной организацией, насчитывавшей 1603 человека, являлась община святого Георгия. Следующими по численности были петроградские сестричества имени генерал-лейтенанта М. П. фон Кауфмана (952 человека) и святой Евгении (465 человек). Свято-Троицкая община в это время насчитывала 129 сестер, а Крестовоздвиженская - 228. В Иверской и Александровской ("Утоли моя печали") организациях Москвы состояло, соответственно, 365 и 183 сестры. Всего в Москве к началу войны существовало семь общин.

В 1916 году по официальным спискам на фронт было отправлено 17436 сестер, которые обслуживали более двух тысяч полевых и тыловых учреждений Красного Креста: 71 госпиталь, рассчитанный на 44600 человек, этапные и подвижные лазареты, 11 санитарных поездов, передовые отряды, санитарные транспорты, питательные и перевязочные пункты, дезинфекционные камеры, рентгеновские и летучие хирургические отряды, два плавучих госпиталя на Черном море, три бактериологические лаборатории, шесть полевых складов.

Все общины сестер милосердия в начале XX века находились в ведении Общества Красного Креста под покровительством овдовевшей императрицы Марии Федоровны, супруги Александра III и матери Николая II. Их деятельность регламентировалась Общим уставом общин Красного Креста, утвержденным в 1903 г.

Интенсивное использование военной пропагандой воюющих государств образа военнопленных страдающих от произвола противника, породило настоятельные требования общественности предпринять шаги для улучшения положения пленных. По инициативе российской вдовствующей императрицы Марии Федоровны и Международного Красного Креста, а также при посредничестве Красного Креста Дании в 1915 г. государства-противники на Восточном фронте договорились об обмене делегациями для осмотра лагерей военнопленных.

Опасения сторон, что эти инспекции могут быть использованы в целях военного шпионажа, привели к включению в состав комиссий сестер милосердия, которые казались в меньшей степени склонными к разведывательной деятельности. В целом за период войны в германских лагерях побывало 6 таких комиссий. Каждая делегация состояла из русской сестры милосердия, представителя Красного Креста Дании и сопровождающего немецкого офицера. В обязанности сестер входило проведение бесед с пленными, передача их жалоб комендатуре немецких лагерей и командованию армейских корпусов, им была доверена раздача крупной суммы денег, а также право, пусть формального, выступления в военном министерстве Пруссии.

По предложению шведского Красного Креста российские сестры милосердия были посланы для инспекции немецких и австрийских лагерей, и одновременно в Россию прибыли австрийские и немецкие медсестры. И с той, и с другой стороны присутствовали представители нейтральных стран. Австрийский император и немецкая императрица принимали у себя российских медсестер во время их путешествия через Вену и Берлин. Императрица Александра Федоровна также дала офи­циальную аудиенцию немецким и австрийским сестрам по причине отсутствия вдовствующей императрицы, которая возглавляла российское общество Красного Креста. Императрица также встречалась с российскими медсестрами перед их отъездом, а затем — еще раз — после их возвращения, чтобы послушать их рассказы об увиденном.

Большинство командированных в Германию и Австрию сестер российского общества Красного Креста принадлежали к высшему обществу России. Первые их поездки сопровождались многочисленными приемами в домах местных аристократов и даже в императорском дворце. Это вызвало столь жесткую критику русской общественности, что из программ последующих делегаций светские визиты были исключены. Подбор состава инспекционных комиссий привлекает внимание и по другой причине. С первой делегацией в Германию отправилась Е.А. Самсонова - вдова погибшего командующего Наревской армии генерала А.В. Самсонова, которая, с согласия немецкой стороны, наряду с посещениями лагерей, занималась поисками захоронения своего мужа и последующим вывозом его останков в Россию. Во второй состав комиссий вошли сестры милосердия Де Витт и Клюева - жены генералов, содержавшихся в лагерях Бишофсверда и Кенигштейн.

Несмотря на то, что жена генерала де Витта объезжала с инспекцией другие армейские округа, "из соображений гуманности" ей разрешили изменить маршрут поездки и посетить лагерь для военнопленных офицеров Бишофсверда. где содержался ее муж. Прусское военное министерство настаивало, что "враждебность генерала по отношению к Германии не может служить для немецкой стороны препятствием для разрешения... Исключение делается для сестры, которая производит благоприятное впечатление". По той же схеме были организованы и повторные свидания.

Однако вскоре немецкие военные органы обнаружили, что посещения сестер милосердия оказывают отрицательное воздействие на военнопленных солдат. Последние после бесед со своими соотечественницами, проходившими в соответствии с международными соглашениями без свидетелей, стали в массовом порядке отказываться от работы. К тому же цензура писем генералов Клюева и де Витта к женам продемонстрировала немецкой стороне, что ни генералы, ни сестры милосердия не собираются сообщать в России о хорошем содержании военнопленных в Германии. Напротив. Клюев призывал сестер милосердия выступить с требованием прекращения взаимных репрессий, ухудшающих и без того безысходное положение военнопленных.

Три сестры милосердия в 1915 году были назначены в особые комиссии Красного Креста, которыми был проведен осмотр германских концентрационных лагерей для русских военнопленных. Аналогичная комиссия с тремя немецкими сестрами была послана для осмотра российских лагерей, где содержались пленные немцы. Русские сестры получили опросные карточки-анкеты, в них указывались общие данные каждого пленного, в том числе его вероисповедание, условия, при которых он попал в плен, общее состояние здоровья - на помощь этим несчастным Красный Крест выделил 60 тысяч рублей. Всего русскими сестрами было осмотрено 115 лагерей.

30 апреля 1915 г. Елизавета Федоровна написала большое письмо государю, в котором сообщала о росте антинемецких настроений в Первопрестольной, гроз перерасти в антиправительственные:

«Дорогой Ники!

Я создала женский комитет, во главе которого поставила графиню Олсуфьеву, для того чтобы помочь улучшении военных госпиталей, которые, как тебе известно, всегда были хуже Красной Креста или частных госпиталей.

И тем более, когда мы обнаружили, что военнопленным уделяется мало внимания в частности со стороны их соотечественников, да и у наших руки не доходили (ММО 198),мои дамы начали помогать нашим и всячески стараться помочь раненым [военнопленным]. Так вот, когда военные госпитали оказались переполнены пленными, я временно закрыла мой комитет, сохранив только [попечительство] о наших отважных героях. Эти слухи обо мне - не главное, о чем я хочу сообщить тебе; дело в том, что Москва - столичный город, и то, что пленных содержат здесь в самых лучших зданиях, принадлежащих военным, вызывает весьма враждебное отношение. Нельзя ли больше не отправлять пленных в Москву? Люди приходят в ярость, когда видят, что их прекрасные здания используются под военные госпитали. Все 18 госпиталей заняты пленными, и только три - большой военный госпиталь, Вдовий Дом и новая больница для душевнобольных – нашими».

Московский госпиталь также оказывал медицинскую помощь военнопленным. В «Приемной книге военнопленных» указано, что в 1917 г. в госпитале проходили лечение 1102 военнопленных (в основном австрийской и германской армий), в ян